Аркадий шевченко разрыв с москвой
Dating > Аркадий шевченко разрыв с москвой
Download links: → Аркадий шевченко разрыв с москвой → Аркадий шевченко разрыв с москвой
В советской делегации на переговорах по разоружению заметили, что американские партнеры знают то, что не должны вроде бы знать. Я с сотрудниками КГБ поехал на нашу дачу в поселке Валентиновка. Поняв, что его арестуют, в ночь с 7 на 8 апреля 1978 года он бежал. Когда ему было пять, семья перебралась в Евпаторию. На похоронах мамы присутствовали родственники, представители МИДа и КГБ. Дело в том, что россиянка Наташа картограф по специальности, дочь подполковника МВД во время бракоразводного процесса в 96-ом не скрывала своего знакомства с чекистами.
Следующий день стал самым черным в истории советского МИДа. В этот день из Нью-Йорка пришло сообщение о том, что Чрезвычайный и Полномочный посол СССР, Заместитель Генерального секретаря ООН по политическим вопросам Аркадий Николаевич Шевченко попросил политического убежища. Это была первая измена дипломата подобного высокого ранга за всю историю МИДа. Советская внешнеполитическая элита была в шоке — и в недоумении. В МИДе, Международном отделе ЦК, Институте США и Канады не могли взять в толк поступок Шевченко — «везунчика», которому к его 48 годам удалось реализовать все самые дерзкие мечты этого закрытого корпоративного сообщества: высокая международная должность с ее заоблачным даже для верхушки советского МИДа окладом, перспектива «выходного пособия», способного обеспечить более чем комфортную жизнь на родине, — и ожидавшая Шевченко должность заместителя министра по вопросам разоружения, которую весьма благоволивший к нему министр Андрей Андреевич Громыко специально «пробил» для него у Брежнева. Шевченко был очень талантливым дипломатом. Карьера началась с красного диплома Московского института международных отношений, который он получил в 1954 году. Аркадий встретил Лину на вечеринке. Высокая эффектная студентка иняза привлекла его внимание тем, что танцевала лучше всех. При ближайшем рассмотрении она оказалась еще и удивительно симпатичной. В молодости Лина походила на Мэрилин Монро, только в отличие от плотненькой голливудской звезды была худощава, зато все наряды смотрелись на ней, как на манекенщице. В 1952 году у них родился сын Геннадий через десять лет на свет появится дочь Аня , и Лина бросила институт. С тех пор и до конца своих дней она занималась только семьей. Все заботы о молодых легли на плечи матери Лины — Анны Ксаверьевны. Об энергичности и предприимчивости этой женщины рассказывают легенды. В 30-е годы она работала в ресторане, потом в военторге, с которым и попала сразу после войны в оккупированную Германию. Затем долгие годы заведовала продовольственным магазинчиком в центре Москвы и имела самые обширные связи в разных кругах. Зять Анне Ксаверьевне сразу пришелся по душе, с него, как и с дочери, она пылинки сдувала. Тот относился к теще с огромным уважением. Еще бы, ведь она была для них всем — нянькой, кухаркой, прислугой. Пока Аркадий не окончил МГИМО и аспирантуру, молодые жили только на ее деньги, причем жили припеваючи. Кто из студентов в 50-е годы мог снимать квартиру, дачу на лето? А Лина с Аркадием могли. «С первых же дней нашего брака ее сокровенной мечтой было видеть меня в верхнем эшелоне власти в Советском Союзе», — писал о жене Шевченко в книге «Разрыв с Москвой», изданной в США после бегства. В 1956 году, когда Шевченко начал работать в МИДе, все сотрудники министерства делились на тех, кто «вкалывал», и на тех, кто ездил и представлял страну. В первую категорию попадали благодаря способностям, во вторую — по блату и родственным связям. Аркадий относился к первой категории, благодаря уму, деловой хватке, удивительной работоспособности, умению подать себя он сделал блестящую карьеру. Правда, не без помощи Лины. Жена использовала малейшую возможность посодействовать продвижению мужа по службе: заводила дружбу с женами высокопоставленных чиновников МИДа, оказывала им различные услуги, одаривала их драгоценностями. Подарки высоким опекунам — это принято во все времена. Иногда Лина по большому секрету рассказывала подругам о тех дарах жемчужное ожерелье, брошь с изумрудами и пр. Шевченко получал весьма скромное жалованье, а значит, приобретение подарков финансировала его любимая теща. Деньги у Анны Ксаверьевны водились. Одни считали, что она получила богатое наследство, другие утверждали, что капитал накоплен за счет усушек и утрусок в магазине. Хотя в начале 60-х годов у нее была крупная недостача, для погашения которой Аркадию пришлось срочно занимать у друзей значительную сумму. В МИД в 1956 году Шевченко взяли переводчиком, затем он становится третьим секретарем, вторым, первым, советником у Федоренко, потом у Малика советские представители в ООН , потом — посланником. Уже в 1959 году он плыл на пароходе в Нью-Йорк на заседание ООН. Делегацию возглавлял Никита Хрущев. Работал в Женеве 1962 г. В 1970—1973 годах стал советником министра иностранных дел А. В 43 года Аркадий уже посол, самый молодой в истории советской дипломатии. В апреле 1973 года он занимает высокую должность заместителя Генерального секретаря ООН. Столь стремительное восхождение по служебной лестнице не изменило Аркадия. Держался он, как и раньше, скромно. Нередко хлопотал за бывших однокашников, помогая им устроиться на хорошее место. Старые приятели, оказавшиеся в подчинении у Шевченко, рассказывали, что и на службе, и во время веселых пирушек он вел себя весьма демократично. Став женой посла, Лина совсем не загордилась. В Нью-Йорке она так же, как и другие жены, бегала по дешевым магазинам, скупала всякое тряпье для перепродажи в Москве. Подружившись с некоторыми сотрудниками миссии, устраивала для них вечеринки, походы в кино, прогулки. Отзывчивая и щедрая, она всегда и всем старалась помочь: из каждой командировки везла подарки для друзей и знакомых, получив от матери посылку, зазывала всех подряд, без чинов, на черную икру. В конце 60-х Шевченко получили четырехкомнатную квартиру в Москве и купили прекрасную дачу в Малаховке. Друзья и знакомые среди них было немало сослуживцев Аркадия, искавших его дружбы ходили к ним в дом, как в музей, — Лина собирала антиквариат: бронзу, фарфор, живопись, мебель. Не пренебрегала и хорошими драгоценностями. Знакомые из ломбардов нередко информировали Анну Ксаверьевну, где и что из «уников» будет продаваться. И та не упускала возможности купить очередную «побрякушку». Летом 1975 года в КГБ даже пришел анонимный донос: Шевченко живет не по средствам. Особого значения анонимке не придали. Все знали о дружеских отношениях Лины с женой и дочерью Громыко, благодаря которым Аркадий был в МИДе на особом положении. К примеру, для всех сотрудников министерства существовало железное правило: близкие родственники не могли одновременно находиться в капстранах. Но для Шевченко сделали исключение — он работал в Нью-Йорке, а его сына направили в длительную командировку в Женеву. Сходило ему с рук и другое — зарплата в ООН была большая, и часть денег он должен был сдавать в посольство, но в последние полгода перед побегом этого не делал. Секрет подобной близости был не только в деловых способностях Шевченко, его приятельских отношениях с сыном Громыко Анатолием, но и в особой протекции со стороны супруги министра — Лидии Дмитриевны. Как вспоминает заместитель начальника службы безопасности МИДа, полковник КГБ И. Перетрухин, она «была большой любительницей принимать различного рода подношения, особенно при поездках за границу». Мидовский контрразведчик был «в курсе», что в 1976 году жена Шевченко Лина водила жену Громыко по магазинам Нью-Йорка и покупала ей дорогие подарки. К тому же, как отмечает контрразведчик Перетрухин, Лина Шевченко «чаще других пересылала дорогие вещи жене министра для последующей перепродажи в Москве по основательно завышенным ценам». Никто не рискнул доложить Громыко о том, что Шевченко спивается. Надо сказать, в МИДе тогда пили почти все. Жены пытались с этим бороться. Однако в середине 70-х Лина как-то смирилась: «Ну выпьет Аркадий на ночь коньяка, так он сосуды расширяет». А он стал «расширять» их все чаще. Доходило до того, что помощнику Кузьмину приходилось вытаскивать его из разных ооновских кабинетов — от греха подальше. Тогда ведь никто не знал, что с начала 1975 года Шевченко уже работал на ЦРУ... Спиртным и транквилизаторами он пытался заглушить постоянный страх перед разоблачением, тревогу за судьбу жены и детей. Пользуясь своим высоким положением в советской колонии в Нью-Йорке, Аркадий Шевченко имел бесконечные одноразовые связи со стенографистками, машинистками, как с «местными», так и с теми, которые периодически приезжали на сессии Генассамблеи ООН. Когда друзья говорили ему, что он слишком много себе позволяет, он в ответ только смеялся: «Мне бояться нечего. Пока Андрей Громыко на месте, со мной ничего не случится». Американцы обратили внимание на разгульный характер Шевченко и аккуратно подставили ему очень красивую женщину, агента ЦРУ. Дальнейшее, как говорится, было делом техники. Резидентура КГБ в Нью-Йорке довольно быстро ощутила утечку информации, причем с очень высокого уровня. В связи с этим начали усиленно искать предателя. Подозрения резидента КГБ в Нью-Йорке Юрия Дроздова не принимались во внимание, хотя об этом он писал уже в 1975-1976 годах. Круг осведомленных сузился до нескольких человек. Дроздов не называл других фамилий, но подозревал еще двух высокопоставленных дипломатов - постоянного представителя СССР при ООН Олега Трояновского и посла СССР в США Анатолия Добрынина. Большим ударом измена Шевченко стала для самого Андрея Андреевича и его семьи. Им было чего опасаться. Шевченко слыл доверенным советником министра - в том числе по связям с КГБ. Через него на стол министра попадали особо важные документы из этого ведомства. Такими советниками всегда становились близкие Громыко люди. В прошлом - А. Александров-Агентов, ставший затем помощником четырех генеральных секретарей ЦК КПСС, а впоследствии В. Фалин — посол в ФРГ, потом секретарь ЦК КПСС, заведующий международным отделом ЦК КПСС и последний распорядитель фонда партии. Посол Олег Гриневский пишет в своих мемуарах, что Андропов, еще как шеф КГБ, спросил у министра Громыко, был ли у него помощник по имени Шевченко. Тот ответил, что не помнит. Но заместитель начальника Второго главного управления КГБ положил на стол своего шефа семейные фотографии, где Аркадий вместе с женой едят шашлыки на даче у Громыко. Наказывать тебя за него никто не будет, но и Громыко... Надеяться, что, поднявшись еще выше, я смогу сделать что-нибудь полезное, было бессмысленным. В будущем меня ожидали борьба с прочими членами элиты за большой кусок пирога, постоянная слежка КГБ и беспрестанная партийная возня. В Центр продолжали сыпаться телеграммы. Одна из них сослужила плохую службу. Друг Шевченко накануне отъезда на столе у одного из заместителей министра иностранных дел увидел телеграмму, из которой следовало, что у Аркадия Шевченко какие-то неприятности по линии КГБ. По приезде в Нью-Йорк этот человек при первой же возможности рассказал о телеграмме Шевченко. Это сообщение повергло предателя в состояние «шока и трепета». Еще свежими были воспоминания об аресте в МИДе агента ЦРУ Огородника по кличке «Трианон» и его самоубийстве в процессе ареста. Шевченко понимал, что его может ждать та же участь. Ночью он пришел на конспиративную квартиру ЦРУ и закатил истерику. Ему объясняли, что он находится под постоянной негласной охраной ФБР, что КГБ в Нью-Йорке не так всесильно, как в Москве. За два с половиной года шпионажа Шевченко сломался не только морально, но и физически. Стал пить, волынил с работой, на совещаниях вел себя вызывающе, а иногда впадал в состояние необъяснимого страха. ЦРУ приставило врачей, психологов. Тем не менее, они не смогли его спасти от мании преследования, которая особенно обострилась в конце 1977-го. Но тут Шевченко проявил твердость… После побега Аркадия Шевченко советское руководство было в шоке. Рассматривался даже вопрос о разрыве дипломатических отношений с США. Однако у КГБ не было прямых доказательств сотрудничества Шевченко с ЦРУ. Для советского руководства очень опасной представлялась осведомленность Шевченко. Ведь в силу своего служебного положения и личных связей он владел важной политической информацией, к которой имел доступ как в представительстве СССР в ООН, так и во время своего пребывания в Москве. Последствия случившегося представлялись непредсказуемыми. Чтобы получить «большее», Аркадий Шевченко продал ЦРУ государственные секреты СССР: «Я держал ЦРУ в курсе всего известного мне о происходившем в Кремле. Информировал о советской позиции на переговорах по разоружению. Я передавал экономическую информацию по нефтедобыче в Союзе. Не испытывал никаких угрызений совести, указывая на сотрудников КГБ в Нью-Йорке. Мне доставляло удовольствие раскрывать все, что я знаю о них. » Начальник службы безопасности МИД СССР сказал сыну Шевченко Геннадию: «Ваш отец нанес СССР больший ущерб, чем полковник ГРУ Пеньковский, работавший на ЦРУ и английскую разведку». Он изменил не только родине, но и семье, оставив жену в Нью-Йорке. В тот же день Леонгину Шевченко отправили в Москву. До самого трапа самолета «Аэрофлота» ее сопровождали посол СССР в США Анатолий Добрынин и постоянный представитель СССР в ООН Олег Трояновский, и каждый из них держал супругу беглеца под руку. Сын Шевченко, Геннадий в это время был в командировке в Швейцарии. В сопровождении третьего секретаря представительства В. Резуна он прилетел в Москву, где ему сразу же сообщили, что его отец остался в США. О Резуне Геннадию Шевченко пришлось вспомнить через несколько месяцев, когда по западным радиостанциям сообщили, что майор ГРУ Резун, сбежавший из Женевы в Англию, заявил следующее: «Сын заместителя Генерального секретаря ООН Аркадия Шевченко является моим лучшим другом». Позднее Геннадия вызывали в службу безопасности МИД, где показали несколько фотографий. Среди них он узнал того человека, с которым познакомился в день отправки домой в апреле 1978 года. Репрессий против семьи не последовало. Правда, Геннадий вынужден был уйти с работы в МИД, но КГБ его устроил под другой фамилией в Институт государства и права АН СССР. Там сын предателя проработал до 1997 года и написал более 70 научных работ. А Леонгина через несколько дней после возвращения в Москву покончила с собой. Спустя несколько дней после похорон в квартиру Шевченко пришли следователи КГБ. Они были поражены: не жилье, а музей! Вспоминает Геннадий Шевченко: «Наша большая четырехкомнатная квартира была заставлена уникальной старинной мебелью и дорогими предметами антиквариата. Я точно знал, что весь антиквариат приобретен на деньги отца, когда его назначили на пост заместителя Генерального секретаря ООН, причем основные ценности были куплены в 1975--1977 годах он уже сотрудничал с ЦРУ. Изделия с бриллиантами, рубинами, изумрудами, сапфирами и из золота в описи имущества они указывались как камни белого, красного, зеленого и синего цветов, золото - металл желтого цвета были оценены смехотворно низко, по крайней мере, в 2-3 раза дешевле их реальной стоимости. В стенном шкафу за деревянными панелями нашли 12 икон рублевской школы с золотыми и серебряными окладами… Позднее я узнал, что следователи МВД и КГБ специально оценивали конфискованные вещи очень низко, для того чтобы их начальство могло скупить все по дешевке… ». На похоронах Леонгины Шевченко на Новокунцевском кладбище это филиал Новодевичьего присутствовали родственники, представители МИДа и КГБ. Был исполнен Гимн Советского Союза. Ее похоронили рядом с известным актером В. Дворжецким, умершим в 39 лет, исполнителем роли генерала Хлудова, боровшегося против советской власти во время гражданской войны, в фильме «Бег». Сбежав к американцам, Аркадий Шевченко предал и родную мать. Пытаясь хоть что-то узнать о судьбе своего единственного сына, несчастная старуха долго названивала бывшим друзьям-приятелям Аркадия, но те, услышав ее голос, просто бросали трубку... После побега Шевченко стал профессором американского университета, читал лекции американским бизнесменам - за каждую получал до 20 тысяч долларов, и за ним специально прилетал самолет. Он писал статьи для Британской энциклопедии, многих газет и журналов. Ему присылали на рецензирование книги многих видных дипломатов. Кстати, и мемуары бывшего посла СССР в США Анатолия Добрынина. От ЦРУ он получил в подарок дом стоимостью один миллион долларов, заставленный дорогой антикварной мебелью. Кроме того, у Шевченко была четырех комнатная квартира на Канарских островах. Он женился второй раз на американской журналистке, которая вскоре умерла от рака. Третья жена была младше Аркадия на 23 лет. Она прилетела из России и оказалась в Вашингтоне с 20 долларами в кармане в середине 1991 г. Шевченко взял ее к себе и через год женился. Супруга быстро растратила его деньги. Бытует версия, что такой была своеобразная месть КГБ на то время уже ФСБ перебежчику. Дело в том, что россиянка Наташа картограф по специальности, дочь подполковника МВД во время бракоразводного процесса в 96-ом не скрывала своего знакомства с чекистами. До брака с ней Шевченко имел в США три дома. Самый большой, подаренный ЦРУ, стоил миллион долларов и был заставлен дорогой антикварной мебелью. Шевченко владел также четырехкомнатной квартирой на Канарских островах. Все это стоило более двух миллионов долларов. Артем Боровик как-то сказал в шутку, что по сравнению с домом Шевченко дача М. Горбачева в Форосе выглядит как сарай. Последний дом Шевченко заложил в 1995 г. И в этом же году бывший советский дипломат объявил себя банкротом. А 28 февраля 1998 года на 68-м году жизни Шевченко умер от цирроза печени в небольшой однокомнатной квартирке, которую для него арендовала дочь Анна, перебравшаяся к тому времени в США. В квартире были лишь кровать да стеллажи с книгами о дипломатии и шпионаже. Последние недели жизни Шевченко проводил в американском суде - его бывшая жена пыталась отсудить половину его большой пенсии почти в семь тысяч долларов в месяц. После смерти Аркадия Шевченко оказалось, что у него был долг около 600 тысяч долларов. Как вспоминает дочь Шевченко, она нашла своего отца мертвым в однокомнатной съемной квартире. Только в 2003 году Геннадий Шевченко нашел могилу отца на кладбище в Вашингтоне. На ней стоит безымянный крест.
Last updated
